Пункт приема пластиковых бутылок бизнес план

Я восемь лет сортирую мусор

С мусором у меня сложные отношения: я не могу его выбрасывать в несортированном виде. Мне важно разделять отходы — это мой вклад в сохранение нашей планеты, я так делаю восемь лет и по-другому уже не могу. Начинала раздельный сбор с пластиковых бутылок, а потом добавляла другие типы мусора — стекло, бумагу, — разбиралась, что перерабатывается, а что нет.

Мусорное ведро дома практически не собирается, потому что я сортирую всё, что можно переработать, и складываю на балконе. Много места это не занимает — та же коробка от хлопьев в сложенном виде не больше листа бумаги. Вывозим рассортированное примерно раз в полгода.

Я кручусь в этой сфере, читаю очень много материалов на эту тему, поэтому знаю, что переработают, а что выбросят в общую кучу. Например, не бутылочный ПЭТ — контейнеры для тортов и магазинных салатов — в России нигде не принимают и не перерабатывают. Поэтому я стараюсь не покупать продукты в такой упаковке.

Если бы не начала в декрете, было бы поздно

Я решила действовать, когда сидела в декрете. Поняла, что если не сделаю это сейчас, то после выхода на работу точно не смогу совмещать ее с проектом. А бросить работу и уйти с головой в бизнес я была морально не готова — боялась, что ничего не получится.

Муж поддержал мою идею и обещал помогать. По факту же получилось так, что большинство задач и проблем решает именно он.

В новогодние праздники я приступила к запуску: узнавала, к кому идти за разрешением на установку контейнеров и писала бизнес-план. Я экономист по образованию, поэтому опыт у меня уже был.

Чтобы начать работать, нужно было поставить во дворах мусорные баки для раздельного сбора отходов. Просто так их поставить нельзя — нужно договариваться с районной администрацией.

Я решила начать со своего района и записалась на прием к главам управ.

Чиновники отказывали, а потом сами пришли за помощью

Всё началось с отказов: главе управы моего района не понравился бизнес-план, и он несколько раз отказывал в сотрудничестве. Он находил тысячу замечаний, говорил, что это не будет работать. Я дорабатывала бизнес-план, снова шла со встречным предложением, обсуждала, но безуспешно.

Потом мне повезло — префект округа выпустил приказ о том, что во всех районах должны появиться контейнеры для сбора пластика. В управах на это бюджета не было, и тут я резко всем стала нужна. Ситуация поменялась: теперь не я ходила с предложениями, а районные управы делились моим номером между собой и просили поставить контейнеры в их дворах.

Мы были первыми на этом рынке, зато теперь в Южном округе в каждом дворе стоят контейнеры. Расти некуда.

Восемь миллионов на запуск

Главы управ согласились работать, но мне пришлось поменять планы. Я хотела делать полноценный раздельный сбор четырех фракций: стекла, бумаги, металла и пластика.

От макулатуры и металла меня сразу отговорили — их обычно воруют. А у стекла очень низкая рентабельность, и с ним тяжелее работать. Килограмм пластиковых бутылок приносит 25 рублей, а килограмм стеклянных — всего 1,5 рубля. При этом со стеклом невозможно работать без оборудования и мусоровоза. Человек в силах поднять большой мешок с пластиком — он весит примерно 20 килограмм, а такой же мешок со стеклом — 200-300 килограмм.

Поэтому занялись только пластиком.

Бизнес не может держаться только на одной идее спасения мира, нужно еще и зарабатывать

На запуск у нас ушло порядка восьми миллионов рублей. Деньги собирали отовсюду: вытащили личные накопления, одолжили у родственников и взяли кредит.

Вот на что ушли деньги:

• 400 сетчатых контейнеров для сбора пластика в районах — 3,5 млн;
• три машины обслуживания, которые объезжают контейнеры и привозят их содержимое на наш склад — 2,5 млн;
• два пресса и перфоратор для работы с пластиком на складе — 1 млн;
• аренда склада и зарплата сотрудникам на первые три месяца — 1 млн.

Обычно на работу с мусором еще нужно получать лицензию, но пластика это не касается. Лицензия нужна для отходов с первого по четвертый класс опасности, а пластик относится к пятому. Чтобы не было претензий со стороны Росприроднадзора, это нужно подтвердить документами.

Специальная лаборатория взяла пробы и указала в протоколе, что отходы, которые собираются на нашем складе, действительно относятся к пятому классу опасности. Работа лаборатории обошлась нам еще в 15 000 рублей.

Договор с госучреждениями нас не защищает

Пластик бывает семи видов, перерабатывают всего пять из них. Компания Елизаветы занимается двумя видами: пластиковыми бутылками, ПЭТ, и полиэтиленом низкого давления, ПНД, из которого делают канистры, большие бочки и бутылочки из-под бытовой химии.

Сейчас мы работаем в семи районах на юге Москвы: Восточном Бирюлево, Западном Бирюлево, Южном Чертаново, Центральном Чертаново, Нагатино-Садовниках, Южном Орехово-Борисово и Зябликово.

Чтобы организовать сбор пластика на местах, мы заключаем договоры с жилищниками — государственными бюджетными учреждениями, которые обслуживают районы. По факту это управляющие компании, только государственные.

С договорами всё не так просто. Если их не заключать, нас могут в любой момент выгнать с площадок. Но даже с договором такой риск есть, потому что за расторжение договора нет штрафов.

Когда я составляла договор, был выбор: прописать либо штрафы, либо условие, что жилищники выкупят наши контейнеры, если расторгнут договор раньше времени. Договор со штрафами госучреждения подписывать не хотят, а выкупить не могут, потому что тогда придется участвовать в тендерах.

Однажды УК забыла приварить наши контейнеры. Один украли

Место для установки контейнеров ограничено контейнерными площадками, там где стоят обычные мусорные баки. Жителям проще выбрасывать основной мусор и заодно выкинуть отдельно пластиковые бутылки. Чтобы поставить контейнеры в дополнительные точки, нужно согласовывать с владельцем земли.

Контейнеры часто воруют, чтобы сдать в металлолом. Мы это знали, и с самого начала с нами ездил сварщик из жилищной службы, приваривал все контейнеры.

А потом мы допустили ошибку. У нас не хватало времени обслуживать контейнеры и одновременно ставить новые, поэтому мы попросили управляющие компании приварить наши контейнеры. Конечно, они это забыли сделать. К счастью, у нас успели украсть только один.

Прогноз на выручку оправдался, а на расходы — нет

Мы собираем пластик из контейнера в среднем раз в неделю. По каждому контейнеру я веду статистику: насколько он заполнен. Эти данные собирают водители, я переношу их в таблицу и распределяю маршруты на следующий день.

Наполняемость зависит от района, сезона и расположения. Например, летом чаще пьют газировку и пиво, поэтому бутылок становится больше. А в некоторых дворах контейнеры стоят в отдалении — людям не хочется лишний раз идти до них, и сетки заполняются медленно.

У нас три машины-газели, водители ездят без помощников и сами разгружают контейнеры. Мы пробовали приставлять к водителю помощника, но оказалось, что это не сильно помогает: один водитель успевает собрать 20 контейнеров, а с помощником — 30. Получается, что зарплатный фонд разрастается в два раза, а эффективность — всего в полтора.

В бизнес-плане я рассчитывала, что водитель сможет собирать 50 мешков. Мы хотели вставлять в контейнеры биг-бэки — это такие большие мешки на стропах, даже предусмотрели для них крючки. По плану водитель должен был снимать этот мешок и закидывать в машину, а на замену вешать новый. На весь процесс уходило бы пять минут.

На деле оказалось, что мешки пачкаются и выглядят неприглядно. В управе нам сказали «Убирайте, это некрасиво». Сейчас водитель открывает контейнер, высыпает мусор, собирает и заполняет машину — на всё это времени уходит в два раза больше.

Мои планы оказались реальными: мы собираем и продаем столько, сколько я думала, но траты в три раза выше. Я была слишком оптимистична, предполагая, что один водитель сможет объезжать 50 контейнеров. По факту вместо одного водителя требуются трое.

Мои планы оказались реальными: мы собираем и продаем столько, сколько я думала, но траты в три раза выше

Бывают случаи, когда доступ к контейнеру перекрывает машина, или всё завалено снегом. Мы ничего не можем с этим сделать. Приходится возвращаться за мусором на следующий день, а если снова не повезло, то приезжать еще и еще раз. Это увеличивает время и затраты.

Мы пробовали об этом сообщать в жилищные компании, но они не могут с этим ничего сделать. У них нет эвакуаторов или другой техники. Если контейнер заполнен, а перед ним машина, нашему водителю приходится через приемное окошко доставать бутылки по одной, чтобы освободить место. За переполненные контейнеры приходят штрафы.

Штраф могут назначить, даже если к контейнеру не подобраться. Но не нам

Есть три варианта негативного отклика на переполненные контейнеры.

Первый — штраф от ОАТИ — объединение административно-технических инспекций Москвы, в частности инспекция по контролю за вывозом мусора. Именно они контролируют чистоту и санитарное состояние.

Большая часть контейнерных площадок находится под видеонаблюдением, и когда возникают проблемы с мусором, это фиксируется камерой. В жилищную компанию приходит фотография, а они уже пересылают ее нам.

Другой вариант — портал «Наш город». Там жители могут написать жалобу и потребовать решить проблему с переполненными контейнерами. Нам говорят, что пришла жалоба с портала, мы оперативно выезжаем и устраняем проблему.

Третий вариант — звонок нам напрямую. На наших контейнерах есть номер телефона, по которому можно дозвониться до меня. А я договариваюсь с водителем, чтобы он поехал на определенный адрес. Чаще всего забираем контейнер в тот же день, максимум на следующий. Обидно, что люди не звонят по номеру телефона, а сразу же пишут жалобу.

Штрафы платим не мы, а жилищники, потому что они несут ответственность за чистоту во дворах и своевременный вывоз мусора.

Но из-за штрафов у нас портятся отношения с управляющими компаниями: их сотрудникам приходится отвечать на жалобы, писать объяснительные, оправдываться перед жильцами. Отношения портить не хочется, потому что нам с ними работать еще много лет вместе. Поэтому мы стараемся оперативно выехать на место, чтобы забрать мусор.

Мы сортируем пластик и продаем переработчикам

В контейнеры часто кидают лишний мусор: упаковки от тортов, тетрапаки, подгузники, детские игрушки — недавно нашли в контейнере детскую колясочку. С игрушками отдельная проблема. Игрушки обычно делают из не маркированного пластика. Пока нет маркировки — невозможно переработать, потому что неизвестно, что это за материал.

Раньше водители на месте досортировывали содержимое контейнеров и выкидывали лишний мусор — то, что не относится к пластику. Сейчас собирают всё в мешки и везут на склад.

На складе находится наше производство. Там рабочие разделяют содержимое на четыре потока: ПЭТ от напитков, ПЭТ-бутылки из-под масла, двойка-канистры и двойка-флаконы. Все это запускают в перфоратор — он делает дырочки в бутылках, чтобы можно было спрессовать бутылки. После пресса получаются кипы размером 1,20 м на 1,08 м весом примерно 100 килограммов. Дальше на склад приезжают покупатели на фурах и загружают эти кипы раз в две недели. Такая отгрузка приносит порядка 200 тысяч рублей.

На складе работает трое рабочих. Они справляются с тем объёмом, который есть зимой, но летом приходится нанимать еще несколько человек. Обычно два рабочих прессуют, а один досортировывает и перфорирует. Прессы работают целый день.

Выручка в месяц в среднем составляет 400 000 рублей:

• 300 000 уходит на зарплаты с налогами,
• 55 000 аренда склада,
• 25 000 бензин.
• 20 000 прибыль.

Отсортированный пластик в кипах у нас покупают переработчики. Они моют кипы и разрезают на кусочки. Разрезанный спрессованный пластик называют «флексом». Его снова моют и отделяют крышки и этикетки. На следующем этапе флекс превращают в гранулы, из которых делают готовую продукцию — снова пластиковые бутылки или ПЭТ-ленту, синтипол, полиэстровую ткань.

Одно предприятие, как правило, занимается одним видом пластика. Переработчик может иметь полный цикл — от сбора до конечного продукта. Часть переработчиков только закупают уже собранный пластик и перерабатывает только во флекс. У них есть оборудование, которое эти бутылки моет, режет и делает гранулы, а дальше уже они перепродают другому производству.

Мы работаем с несколькими переработчиками ПЭТ и с несколькими переработчиками ПНД. Наши ПЭТ-бутылки перерабатывают в Серпухове, Рязани и Егорьевске. ПНД в Химках, во Владимире и в Солнечногорском районе Москвы.

Этот бизнес не приносит денег

В начале бизнеса у меня была установка: «Не получится — выйду назад на работу, получится — буду заниматься тем, что интересно». Скоро декретный отпуск заканчивается, и я буду возвращаться на работу. Пока бизнес закрывать не буду, но он не приносит таких денег, чтобы хватало на жизнь. Я бы даже сказала, что он ничего не приносит, поэтому у меня нет возможности сейчас уволиться с работы и продолжить заниматься бизнесом. Как-то буду стараться совмещать.

Сейчас основная часть работы лежит на плечах мужа. Он решает проблемы с машинами, водителями, рабочими. И при этом продолжает работать в офисе с 9 до 18.

Возможно, одна из причин нашего неуспеха как раз то, что мы не можем полностью погрузиться в бизнес: муж работает, а я занимаюсь ребенком.