Идеи бизнеса история моды
ИЗ ИСТОРИИ МОДЕЛЬНОГО БИЗНЕСА
Еще в XIX веке общество не знало профессии «модель». Первых ее представительниц называли манекенщицами или демонстраторами одежды. Развитие фотоискусства подарило нам слово «фотомодель», но лишь в середине XX века на Западе закрепился термин, которым теперь мы регулярно пользуемся — «модель».
До появления профессиональных моделей их функции выполняли большие, в человеческий рост, деревянные куклы-пандоры, которых одевали в образцы модных нарядов. Вместе с торговцами они путешествовали по замкам и усадьбам, помогая провинциальной аристократии быть в курсе европейской моды. Следующий шаг сделали хозяйки модных салонов и белошвейки — они стали демонстрировать модную одежду на себе, они же в конце XIX века стали заказчиками и организаторами первых «модельных» фотосъемок.
Первое упоминание о модельном бюро, датированное 1915 годом, историки моды обнаружили в Соединенных Штатах. Примерно в то же время мадам Люсиль, открывшая свой Дом моделей в Лондоне в 1890 году, устроила в Нью-Йорке шоу с участием 150-ти манекенщиц. Чарльз Ворт стал первым европейским модельером, который начал демонстрировать свои авторские коллекции на девушках-моделях.
В 1911 году эту идею развил известный дизайнер Поль Пуаре, который организовал тур по городам Европы со своей командой манекенщиц.Тогда девушки, работающие манекенщицами, были в основном актрисами и танцовщицами, для которых показы были разовой работой. Их облачали в черные платья под горло с длинными рукавами, поверх которых надевали творения модельеров. Девушки, демонстрировавшие вечерние платья, носили «нательные чехлы», чтобы отличаться от аристократок. Эта традиция продержалась достаточно долго, прежде чем на подиум вышли профессиональные манекенщицы. С их появлением законодатели французской моды разрешили сложную этическую проблему.
Дело в том, что дамы из высшего общества не хотели покупать одежду «с плеча» представительниц низших сословий, для аристократок модели были чем-то средним между домашней прислугой и певичками кабаре. Компромисс был найден, когда в Париж привезли первых профессиональных моделей из Америки. Позже, в 20-е годы проблема решилась окончательно. На подиум вышли русские эмигрантки, которые отличались аристократическим шармом, манерами и элегантностью. Они легко отвоевали право быть лучшими.
После Первой мировой войны крупнейшие французские Дома моды Jean Patou, Christian Dior и Chanel пользовались услугами манекенщиц. Девушки брали в доме моды новые платья, появлялись в них на публике, рассказывали журналистам и гостям о происхождении нарядов. Ни о каких современных дефиле не было речи. Умение подать себя, блестящие манеры и хорошее образование — вот что подавалось вместе с вечерними туалетами. Именно русские красавицы принесли во французские салоны термин «светская манекенщица», они сделали профессию модели уважаемой и приучили владельцев домов моды платить за эту работу неплохое жалованье, возросшее затем до баснословных гонораров.
«Первая фотомодель» графиня Кастильоне.
Графиня считалась одной из самых красивых женщин своей эпохи и стремилась запечатлеть себя на фото.
После смерти Кастильоне осталось более 400 фотографий, многие из которых находятся в Музее Метрополитен в Нью-Йорке.
Вирджиния Ольдони родилась 22 марта 1837 во Флоренции в семье маркиза Филиппо Ольдони, первого заместителя председателя парламента Королевства Сардинии, и маркизы Изабеллы Лампорекки.
Итальянская аристократка Виргиния Ольдоини вышла замуж за графа ди Кастильоне, когда ей не было и семнадцати лет. В девятнадцать она прибыла в Париж и немедленно покорила сердце императора Наполеона III, и в этом был не только ее личный интерес, но и дело государственного значения – юная графиня выполняла задание премьер-министра Сардинского королевства Камилло Кавура. Она должна была убедить императора содействовать объединению Италии. Большая политика, высокопоставленные друзья и любовники, балы и маскарады, обожание одних и неприязнь других, независимость и своенравие, нарциссизм и неколебимая вера в собственную красоту, перед которой падут все преграды – вот краткое описание феномена «Ла Кастильоне».
Графиня Меттерних назвала роковую красавицу Вирджинию «статуей из плоти». Будучи почти официальной любовницей императора, она вызывала жуткую зависть, бесконечные скандалы и ярость супруги императора — императрицы Евгении.
Невероятную красоту графини признавали все. Ее называли «богиней, спустившейся с Олимпа», и даже женщины признавались, что «никогда не видели и вряд ли когда-нибудь еще смогут созерцать подобную прелесть». Экстравагантность графини, ее наряды и особенно ее прически обсуждались в прессе. Но ее надменность, неестественность и вычурность ее поведения на публике и откровенное самолюбование также отмечали все, кто ее знал.
С 1856 года Кастильоне становится постоянной моделью фотографа императорского двора Пьера-Луи Пьерсона.
Пьер-Луи Пьерсон был совладельцем фотографической фирмы «Майер и Пьерсон» и портретистом модного парижского ателье, чьей клиентурой были представители высшей аристократии. Через год имя ди Кастильоне исчезает из официальных записей фирмы, она становится частным клиентом Пьерсона. За сорок лет сотрудничества они сделали около четырехсот портретов, в которых графиня выступала режиссером, стилистом, автором идеи и моделью. Это был беспрецедентный до тех пор в истории фотографии проект.
Он любил снимать графиню в различных театральных костюмах, несколько раз, по ее просьбе, отдельно снимал ноги.
Для фотосессии подбирались специальные костюмы, которые служили названием всей серии «Белая монахиня»,
бальное платье «Пиковая дама», «Чёрное платье», «Королева Этрурии», «Бретонская крестьянка». В этих нарядах графиня Кастильоне появлялась на костюмированных балах.
Графиня сама придумывала сюжеты для каждой фотосессии — Пирсон лишь выполнял её волю. Однако получив снимки, она нередко начинала новый этап «творческой работы» с ними — подрисовывала, раскрашивала, а в пожилые годы, располнев, прикалывала булавками на снимки узкие полоски бумаги, чтобы закрыть слишком массивные части тела. Для историков костюма эти снимки представляют бесценный материал еще и потому, что многие из них аннотированы: графиня сама подписывала на обороте даты, сведения о нарядах и названия серий.
После падения Второй империи в 1870 году, графиня вела все более уединенное существование. Не в состоянии принять неумолимое течение времени, которое лишило ее звания «самой красивой женщины века», Вирджиния озлобилась и стала затворницей.
Сначала она поселилась в Париже, в мезонине на Вандомской площади, где стены были затянуты черным, а зеркала занавешены. Графиня страшилась видеть, как время разрушило ее красоту, избегала посторонних взглядов и выходила из дома лишь по ночам.
Потом графиня вернулась в Италию, жила в своей семейной вилле в городе Ла-Специя, где тоже были убраны все зеркала, но везде были расставлены фотографии прошлого, демонстрируя хозяйке ее былую красоту.
Умерла известная красавица в Париже от апоплексического удара 28 ноября 1899 года.
После смерти графини коллекцию ее снимков (а также ее личных вещей, писем и драгоценностей), купил известный денди-эстет граф Робер де Монтескью. Он же написал первую полную биографию графини, над которой трудился 13 лет.
В 1955 году о графине ди Кастильоне был снят фильм (реж. Жорж Комбре), в заглавной роли выступила американская актриса Ивонн де Карло.
Во Флоренции на площади Святого Августина в 2000 году была установлена памятная доска в честь графини ди Кастильоне. Итальянский парфюмер Стефано Фречери создал духи Графиня ди Кастильоне. Черты графини вошли в портрет Клоринды, героини романа Золя Его превосходительство Эжен Ругон (1876).
Geneviève Lantelme (1882-1911) — французская актриса.
Её настоящее имя — Матильда Фосси, родилась в Париже в 1882 году. По слухам (достоверных источников нет) её мать была хозяйкой борделя, и сама Женевьева была известной куртизанкой. Существует предположение, что Лантельм была прототипом Леа из эпопеи Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».
Лантельм впервые дебютировала в 1901 году в театре «Жимназ» (Gymnase) в пьесе Мориса Доннэ «Качели».
3 декабря 1901 года Женевьева играет во второй своей пьесе — Le Premier Modèle, «Первая модель». Это всего лишь 1-актная комедия, но уже тут Женевьеву замечают, и газета Courrier Français, «Французский курьер» (№ 49, 1901), публикует рецензию Эмиля Лютза (Emile Lutz), особо отмечающую естественность юной актрисы и ее комедийный дар.
В январе 1902 года Лантельм играет в «Уловке» (Le Detour). Роль крошечная, и в журнале «Театр» (Le Theatre N 74), в котором «Уловке» отведена большая статья, Лантельм не упоминается. В следующей пьесе, «Эрцгерцог Поль» (L’Archiduc Paul), Лантельм получает роль побольше, и впервые ее фото — пока маленькое и в групповой мизансцене — попадает на страницы «Театра» (№ 80). Очевидно, юная актриса привлекла внимание, потому что уже в октябре 1902 тот же «Театр» публикует ее большое и раскрашенное фото на целую полосу, что само по себе является честью.
Кроме того, начиная с этого времени Лантельм много снимается для модных журналов. Такой профессии, как фотомодель, тогда практически не существовало — в роли моделей, как правило, выступали актрисы, и на них старались равняться все модницы. К концу своей жизни Лантельм превращается в настоящую икону моды, а ее пристрастие к огромным шляпкам отразится даже в одном из романов известной французской писательницы Колетт: «Ах, эти огромные шляпы Лантельм, довольно, надоело! Хоть бы она их раздала!» («Чистое и порочное»). Характерными чертами стиля Лантельм являются пышные локоны, большие шляпки и непременно — жемчуга.
С 6 января 1903 года Женевьева играет в пьесе Пьера Вольфа (Pierre Wolff) «Секрет Полишинеля» (Le secret de Polichinelle).
Выдержав серьезный экзамен, Лантельм поступает на курс, который ведет известный актер де Фероди (de Feraudy) из «Комеди Франсез».
Хотя Лантельм пользуется уже некоторой известностью, ее положение в театральном мире непрочно, и у нее нет постоянного ангажемента ни с одним театром. Во второй половине 1905-го она занята в театре Капуцинок, а 18-го декабря играет там же в пьесе «Звезда» (La Vedette) на специальном представлении для посетившего Париж португальского короля.
Лантельм переходит из театра в театр, нигде не задерживаясь и, очевидно, хватаясь за все роли. В начале 1906 года на репетиции пьесы «Рикошет» (Par Ricochet) она знакомится с ее автором, неким Альфредом Эдвардсом.
С 8 ноября 1908 года по сентябрь 1909 года Лантельм отыграла 300 представлений подряд, иногда по 2 раза в день. На ее игру специально приходит смотреть английский король Эдуард VII. В 1908 году журнал «Театр» дважды помещает ее фото на своей обложке, что является признаком большого успеха. Отныне она звезда, и ее имя пишется на афишах только большими буквами.
После «Короля» Лантельм играет в «Автогонке» (Le Circuit) маститого Фейдо. Несмотря на довольно откровенные сцены, пьеса не имеет успеха, на который рассчитывали. С 14 апреля 1910 Лантельм занята в комедии «Громила из Эпинетт» (Le Costaud des Epinettes), с 15 октября — в «Продавце счастья» (Le Marchand de Bonheur).
В1910 году она выходит замуж за Эдвардса.
С 24 марта 1911 года Лантельм играет главную роль в «Девчушке» (La Gamine). Это первая пьеса, построенная целиком вокруг нее — раньше в центре сюжета находился мужской персонаж, что чувствовалось уже по названиям («Король», «Громила из Эпинетт», «Продавец счастья», «Старый человек»…) Для Лантельм уже пишется новая пьеса Sa Fille, которую будут играть в следующем сезоне.
Кажется, «Девчушка» имеет меньший успех, чем ожидалось, потому что Лантельм соглашается с 1 июня по 1 июля играть в ревю со странным названием «Бах!» (V’lan!). Она еще не знает, что это будет последняя ее роль.
Судя по театральному отделу «Фигаро», 1 июля Лантельм в последний раз выходит на сцену. Вскоре она уезжает с мужем и их друзьями на яхте L’Aimée — «Любимая». На яхте у Лантельм роскошная каюта, и она ни в чем не знает неудобства.
25 июля 1911 года в Париж приходит известие, которому многие отказываются поначалу верить: актрисы Лантельм больше нет.
Актриса упала с яхты своего мужа, обстоятельства её гибели загадочны.
У нее были пышные похороны – хоронили на Пер-Лашез, тогда самом дорогом и аристократическом кладбище Парижа, — которые описал Луи Арагон в своем стихотворении «Огни Парижа», причем мрачновато поминал: утверждая, что ее могила была разграблена.
Лантельм давно лежит в могиле
Кто помнит что похоронили
Ее в брильянтах и она
В гробу усыпана живыми
Была цветами полевыми
И кружевами убрана
А он дрожал ужель от страха
Тот жалкий осквернитель праха
Когда он гроб ее вскрывал
А может быть в восторге замер
Когда возник перед глазами
Лица пленительный овал…
Geneviève Lantelme by Giovanni Boldini (1907)
Светские львицы 20-х
Какие они были — светские красавицы прошлых лет? Как выглядели известные дамы, выходя в свет? Как они себя вели, как одевались, какими аксессуарами пользовались? Сегодня мы попробуем это выяснить с помощью нашей галереи светских львиц 20-х годов. Гламур, перья, веера и меланхоличное выражение на лице — ах эти лихие 20-е!
Актриса немого кино Мари Прево.
Актриса Эдна Пёрвиэнс. Постоянная партнерша Чарли Чаплина. Она снялась вместе с ним в 33 фильмах.
Легендарная Коко Шанель. Французский модельер, основавшая модный дом Chanel и оказавшая колоссальное влияние на моду XX века.
Норма Ширер — канадо-американская актриса.
Актриса Барбара Стэнвик.
Актриса Джоан Кроуфорд.
Актриса немого кино Коллин Мур
Американская писательница, сценарист и драматург Анита Лус.
. Хелен Морган — певица ночного клуба в Чикаго, выступала на сцене Бродвея и снималась в кино.
Зельда Фицджеральд — писательница и жена писателя Ф. Скотта Фицджеральда.
Kerstin Anita Marianne Ekberg
— известная публике, как Анита Екберг, — шведская фотомодель, актриса и секс-символ. Она наиболее известна ролью Сильвии в фильме Федерико Феллини «Сладкая жизнь» 1960 года.
— Для российских дизайнеров мода — это бизнес или самовыражение?
— Для любого творческого человека самовыражение очень важно. Если человек занимается творчеством, но у него нет в этом внутренней необходимости, он не будет делать это хорошо. Другое дело, что далеко не все могут направить свой творческий потенциал в коммерческое русло, ведь это не так просто.
— Каким должно быть соотношение бизнеса и искусства для успешного ведения бизнеса по производству одежды в нашей стране?
— Мода не только красивый, но и достаточно сложный бизнес. Мало сделать коллекцию одежды, важно затем ее запустить в производство и продать. А эти этапы никому в нашей стране не доступны. К сожалению, в России за последние 15 лет так и не появилось ни одного дизайнера, кто смог бы воплотить все эти три этапа хотя бы на среднем европейском уровне. Да, среди массмаркетовых марок есть хорошие истории успеха, но в дизайнерской одежде даже самые успешные марки продают очень мало.
У российского дизайнера оборот €1-1,5 млн считается хорошим, €2-3 млн — вообще прекрасно. А в Европе марки с таким оборотом в принципе не заметны. Все наши фэшн-предприятия — это малые предприятия, если пользоваться правительственной терминологией.
— Почему же у наших дизайнеров ничего не получается?
— Во-первых, из-за отсутствия образования. У нас очень много хороших художников, но мало людей, которые понимают моду как бизнес. Во-вторых, поскольку размеры бизнеса у модельеров небольшие, часто у них нет возможности нанять хороших специалистов — менеджеров, генерального директора, маркетолога, PR-специалиста. Даже у лучших наших домов моды пиаром занимаются почти что любители. А еще в России есть отдельный сегмент: обеспеченные женщины, для которых фэшн-бизнес — это способ социализации. Но это же не бизнес, в таких условиях сложно настроиться на деловой лад!
— Значит, достаточно просто найти хорошего управляющего и тогда все получится?
— Нужно просто найти правильного человека, который будет помогать тебе развиваться, а не тормозить твое развитие. Тогда ты будешь делать инвестиции не в пускание пыли в глаза, а в развитие марки. Одно дело, когда дизайнеру не хватает денег на бизнес, и совсем другое — деньги вложены неправильно.
Возьмите любое российское имя из мира моды. Либо этот будет история на уровне $300 тысяч оборота в год, что никак не является успехом марки. Либо это будет история банкротства, либо история отбора помещения за долги, история разборок с судебными приставами, либо, того хуже, с партнерами и так далее. Все истории российского фэшн-бизнеса объединяет одно – это потерянные деньги. Но это не значит, что наша мода — это путь в экономический тупик. Мода может быть интересным и высокомаржинальным бизнесом при условии разумного и профессионального подхода.
Некоторые наши дизайнеры совершенно превратно понимают термин «инвестиции» или путают спонсоров с инвесторами. За последние десять лет было немало примеров, когда российский дизайнер или бренд «инвестировал» в свои показы в Париже или Нью-Йорке. При этом такие показы ни одному нашему соотечественнику не принесли коммерческого эффекта, если не считать эффектом возможность продавать платья в Москве дороже западных люксовых брендов. Но это возможность имеет большие ограничения, на этом бизнес не построишь, ценителей дорогой российской одежды не так много. При этом каждый такой показ в Париже стоит, как минимум, двух-трех магазинов в регионах, которые можно было бы открыть за эти деньги. То есть вместо бессмысленных ежесезонных поездок за рубеж можно было бы построить целую сеть бутиков, но этого никто не сделал. Это объяснимо: магазин в Уфе или Омске не так радует как показ в Париже, да и показ сделать проще – не надо строить производство и логистику. На мой взгляд, глупо пытаться покорить международные столицы моды, если ты не смог развиться на своем рынке.
— А регионы уже готовы принять дизайнерские вещи или покупатели российских дизайнеров живут только в Москве и Санкт-Петербурге?
— Еще несколько лет назад мы вместе с «Ромир мониторинг» выяснили: уже тогда люди из регионов готовы были покупать made in Russia. Потому что у наших покупателей уже давно изменилась мотивация при совершении покупки. Если десять лет назад важен был бренд, то сейчас люди ищут вещь, которая им больше всего идет, соответствует внутреннему состоянию. Вперед выходят показатели дизайна и соотношение цены-качества. “Боско” и ЦУМ уже давно успешно торгуют русскими дизайнерами, значит, это не безнадежно.
Все наши большие массмаркетовые бренды носят английские названия, за исключением, например, марки Киры Пластининой и сети ТВОЕ. SELA, Zarina, InCity записаны по-английски. Но это было актуально лет десять назад, сейчас же потребитель готов и хочет покупать русское. Ощущение того, что «все, что произведено в России, плохого качества», давно ушло. В отношении одежды — точно.
Я общался с представителями власти в регионах, губернаторами, вице-губернаторами. Они готовы открыть русским дизайнерам любые двери. Ведь все понимают, что нужно поддерживать и развивать отечественное производство. Приходите и попросите хотя бы помещение по льготной цене, говорит власть. А к власти пока никто и не приходит. Никто из наших дизайнеров не рассматривает регионы как вариант развития (за исключением масс-маркетовых марок). А ведь это беспроигрышная бизнес-стратегия. Я точно знаю: те, у кого открыты магазины в регионах, работают очень хорошо и зарабатывают деньги. Может, не огромные, но зарабатывают.
— А зачем нужна тогда устраиваемая вами неделя моды?
— У нашей недели моды и сейчас, и пять, и десять лет назад цель одна — построить площадку для общения всех участников фэшн-индустрии. Сегодня неделя моды на 90% (также как и в мире) несет маркетинговую функцию для дизайнеров-участников. Когда у дизайнера нет денег на рекламу, неделя моды — это хороший способ заставить всех о себе напомнить. Сюда приходят несколько сотен байеров, которые хоть и не покупают, но присматриваются и знакомятся с дизайнерами. У нас было несколько историй, когда дизайнеры после показа находили инвесторов, партнеров для развития бизнеса в России.