Бизнес план строительства биогазовой установки

Биогазовые станции в России строятся, но окупиться не могут

Биогазовые установки, использующие отходы агропроизводств, — модная европейская идея, но вряд ли хорошее инвестиционное решение в России. Их строительство не субсидируется, возможность продавать «зеленую» энергию с премией к рынку отсутствует, за нарушение экологического законодательства почти не наказывают. Вывод: затраты и риски очевидны, а перспективы окупаемости неясны.

Несколько лет подряд в России продолжается активный рост промышленного свино- и птицеводства. Этот год тоже не исключение: по данным Росстата, в течение января-сентября сельхозорганизации произвели в живом весе 5,3 млн т скота и птицы, против 4,7 млн т за аналогичные месяцы 2011-го. То есть рост составил 13%. Вместе с производством мяса растут объемы отходов животноводства. В 2012 году, по данным Российского энергетического агентства, в России образуется 773 млн т органических отходов сельского хозяйства. Ущерб от этой деятельности — стоки, загрязнение почвы и окружающей среды, неправильная утилизация и др.-Константин Самсонов, директор по развитию “Биокомплекса” оценивает в 450 млдр руб.

Наделали навоза

Наращивание мощностей промышленных животноводческих комплексов — молочных ферм, птицефабрик и свинокомплексов — заставляет задуматься об утилизации отходов. Государство и участники рынка пока не занимаются решением этой проблемы: основные инвестиции и бюджетные средства вкладываются в рост производств. Нивелированием негативных последствий этого роста в нашей стране только начинают заниматься. А между тем при таких, как сейчас, темпах интенсификации скоро не будет хватать доступных сельхозугодий, на которые можно вносить органические удобрения, предупреждает коммерческий директор компании «Агробиотех» Иван Егоров.

Белгородская область — регион с самой высокой концентрацией индустриальных мясных производств. В 2011 году местные свиноводческие предприятия поставили на российский рынок 25% общего объема полученной в стране товарной свинины. За тот же год в области, по данным замгендиректора компании «Региональный Центр Биотехнологий» Алексея Орехова, образовалось до 12 млн т отходов одних только свиноводческих комплексов. «В ближайшие годы регион должен примерно на 16% увеличить производство свинины, что приведет к серьезному увеличению объема отходов», — указывает он.

При этом образующийся навоз внести на поля сразу нельзя: свиной навоз должен до полугода отстаиваться в лагуне — он является отходом третьей категории опасности, содержащим парниковый газ — метан. И потом, даже готовый к внесению навоз разрешается вывозить в поле только весной или осенью. Конечно, многие производители, наращивая поголовье, игнорируют законодательство, понимает Орехов, — вносят опасные отходы на поля сразу, в любое время года и т. д. По его словам, экономия при таком хозяйствовании спорная: можно обойти или минимизировать санкции, но окисляются почвы, сельскохозяйственные земли отчуждаются под хранение навоза, загрязняются грунтовые воды, а в атмосферу выбрасывается метан — парниковый газ. Кстати, последствия экологических нарушений уже сказываются, уверен Орехов: за последнее десятилетие ухудшилось качество белгородских черноземов.

Европа, раньше развившая индустриальное животноводство, раньше столкнулась и с проблемой утилизации органических отходов сельского хозяйства, тем более что в странах ЕС, по сравнению с Россией, мало сельхозземель. Одним из решений стало использование биогазовых установок. Они вырабатывают электроэнергию, тепло, удобрение, а при установке системы очистки стоков можно получать еще и чистую воду.

Установка представляет собой анаэробный биореактор, описывает Орехов. Туда подается сырье — навоз, помет, отходы бойни и т. д. Полученная из них масса нагревается до 37-40 градусов, при которых начинают размножаться бактерии, способствующие ферментации сырья, в результате которой вырабатывается биогаз. Его можно сжигать для снабжения теплом близлежащих потребителей — теплиц, жилых домов, производственных построек. Если присоеднить к биогазовой станции когенерационную установку (так часто делают в Европе), то биогазовая станция становится поставщиком электроэнергии на рынок. Переработанная обеззараженная масса, или дигистат, вносится на поля.

Успех работающих с биогазовыми установками европейских фермеров заинтересовал российских аграриев, считающих энергоносители неоправданно дорогими и сетующих на постоянную индексацию тарифов. По наблюдениям Егорова из «Агробиотеха», за последние три года число заинтересованных в постройке таких мощностей хозяйств выросло «в десятки раз». Однако этот интерес, как правило, импульсивный: до стадии разработки бизнес-плана, а тем более до ввода в действие мощностей дело доходит нечасто. В компанию «Биокомплекс» за последний год обращалось 3 тыс. хозяйств, желающих сделать биогазовую установку. «Серьезная проработка» проектов, не говоря об их запуске, ведется только с тремя, разводит руками директор по развитию «Биокомплекса» Константин Самсонов.

По данным «Агробиотеха», реально работающих на сельхозотходах биогазовых установок в России сейчас не более пяти. В их числе — «Байцуры» и «Лучки», перерабатывающие сырье «Агро-Белогорья» (Белгородская область; второй по объемам российский производитель свинины). Свои установки имеют калужский «МосМедыньАгропром» и подмосковный «Мортадель». Электроэнергию в промышленных масштабах — 2,4 мВт/час — производит только «Лучки», обращает внимание Егоров.

Ни продать, ни обменять

Владельцы биогазовых мощностей не могут продавать излишки энергии в общую сеть (то есть сбытовым компаниям), так как нет установленного специально для них тарифа. «Подключиться к сетям сбытовых компаний и реализовать энергию проблем нет, вопрос в другом — по какой цене ее продавать, — разъясняет замгендиректора «Российского энергетического агентства» Владимир Басков. — То есть вас могут подключить к сетям и закупать электроэнергию по цене традиционной. Потому что энергетики руководствуются федеральным законом №35, где записано, что электроэнергия из «возобновляемого» источника может закупаться «по установленному тарифу» для компенсации потерь в электросетях. Однако закон действует, а тариф не установлен». И потом, в законе написано «может» закупаться, а не «обязана», обращает внимание Орехов. Проблема, по его мнению, не только в отсутствии специального тарифа, как в Европе. Как правило, техусловия, на которых сбытовая компания готова присоединить производителя альтернативной энергии, а также требования по строительству подстанции, прокладке линий и т. д. делают заведомо нерентабельными вложения в продажу возобновляемой энергии. Построив электростанцию мощностью 12 МВт, на подключение к сетям (с учетом всех разрешений) нужно потратить сумму, равную 50-60% стоимости объекта, подсчитал президент «ГазЭнергоСтроя» Сергей Чернин.

В отличие от европейского фермера, владелец российской биогазовой установки не может не только продать энергию, но даже обменять ее, сожалеет Самсонов. Биогазовая электростанция вырабатывает постоянное по времени число киловатт, и в какой-то период (сезон) аграрий не может потребить их полностью — например, летом, когда тепло и увеличивается световой день. В ЕС можно передать излишек энергии в сеть (без оплаты), а потом так же безвозмездно выбрать отданное число киловатт, причем в удобной фермеру точке подключения.

Пилотные проекты

Ни одного крупного производства альтернативной энергии в России сейчас нет — в том числе и потому, что себестоимость строительства индустриальных биогазовых электростанций в пять-семь раз выше в расчете на кВт/час, чем традиционных. То, что есть, — это не бизнес-проекты, которые бы окупались и генерировали прибыль, а пилотные мощности, демонстрирующие возможности альтернативной энергетики. Вводят их продающие энергетическое оборудование компании вблизи сельхозпроизводств — источников сырья. К примеру, установка «МосМедыньАгропрома», открывшаяся в 2009 году, построена компанией «БиоГазЭнергоСтрой», которой предоставлен кредит производителя оборудования Landesbank Berlin € 750 млн на 18 лет. Инвестиции в установку «БиоГазЭнергоСтрой» не раскрывает. По расчетам участников рынка, они на уровне €100 млн. Однако опыт получился непоказательным: станция задействована на 50% мощности: вместо расчетных 600 кВт/час производит 350кВт/час. Как объясняет гендиректор «МосМедыньАгропрома» Валерий Пучков, фактически отсутствует возможность подключиться к сети и продавать излишки, поэтому альтернативной энергией обеспечиваются только животноводческие помещения, вблизи которых находится установка, и вспомогательные системы — шнеки, насосы и пр.

Более удачен опыт пилотных проектов в Белгородской области, но там успех обеспечивает региональная администрация. Пример — биогазовая станция «Байцуры» недалеко от принадлежащего «Агро-Белогорью» свинокомплекса «Стригуновский», открытая в апреле (см. врез «Спасибо губернатору»). Станция имеет возможность поставлять энергию в сеть по 9 руб. за кВт/час, тогда как сбытовая компания продает ее конечному потребителю Белгородской области примерно по 4 руб. но даже при таком тарифе проект выйдет на самоокупаемость через 8-9 лет, а если бы киловатты закупались по рыночной цене, то деньги вернулись бы минимум через 15 лет. Орехов из «Регионального Центра Биотехнологий» прогнозирует, что после выхода на самоокупаемость себестоимость производства киловатта составит 2 руб. — не намного дороже, чем у традиционных поставщиков.

Белгородскую биогазовую станцию «Лучки» в этом году запустила компания «АльтЭнерго», входящая в «Агро-Белогорье». Как рассказывает руководитель станции Илья Мейлах, это тоже пилотный проект. В год будет перерабатываться 14,6 тыс. т отходов мясоперерабатывающего завода, 26 тыс. т стоков свинокомплексов, 1,8 тыс. т канализационных отходов (шлама) и 26 тыс. т силоса. Расчетная годовая выработка составит 19,6 млн кВт/ч электроэнергии, 18,2 тыс. Гкал тепловой энергии и 66,8 тыс. т органических удобрений. Инвестиции в проект компания оценивает более чем в €10 млн, срок окупаемости — до семи лет. По оценке Егорова из «Агробиотеха», окупаемость биогазовых проектов зависит от сырья, которое перерабатывается. Если это сахарный жом, отходы бойни и другие продукты с высоким содержанием жиров, то установка может стоить до €2 тыс. за кВт/ч установленной мощности. При менее эффективных отходах, таких как навоз КРС с длительным временем брожения, большой влажностью и низким (менее 20 куб. м/т) выходом биогаза, стоимость киловатта уже составит € 6-7 тыс. В среднем, по подсчетам Егорова, инвестиции в оборудование для производства киловатта альтернативной электроэнергии («под ключ» и с когенерационой установкой, со строительством и проектированием) находятся на уровне € 3-5 тыс.

В чем проблемы

Приобретение биогазовой установки решает проблему экологической безопасности, но не накопления отходов животноводческих производств. Объем дегистата (продукта переработки навоза), прошедшего через биореактор, всего на 5% меньше исходного количества навоза. Если для роста выработки энергии добавить к навозу силосной массы, то дегистата будет на 30% больше навоза, то есть объем отходов увеличится. «Дегистат, — добавляет Самсонов из «Биокомплекса», — не решает проблемы хранения отходов. До внесения на поля, разрешенного осенью и весной, его нужно где-то складировать. Конечно, сроки хранения, по сравнению с навозом, уменьшаются (не требуется выдержка для обеззараживания), но все равно потребность в емкостях уменьшается, а не исчезает полностью». Окупить затраты на эту логистику можно, продавая дегистат другим сельхозпроизводителям, советует Самсонов. Еще один вариант — установить линию по производству из него сухих удобрений, но затраты на такое оборудование увеличат стоимость биогазовой установки. Егоров рекомендует оснащать биогазовую установку сепаратором и разделять жидкую переброженную массу на комплексные микробиологические удобрения и чистую воду. Ее можно сливать в реки или использовать на ферме для производственных нужд, а удобрения — продавать.

В виду отсутствия специального тарифа на продажу «зеленой» энергии внутренние цены на газ также делают длительной окупаемость больших биогазовых установок. Он стоит около $150 за 1 тыс. куб. м, а при таком тарифе оборудование не окупится раньше, чем через семь лет, говорит Егоров. Вот если «Газпром», который стремится к равнодоходности экспортных и внутренних продаж, постепенно увеличит российский тариф до паритетного с Европой — $250 за 1 тыс. куб. м, то у производителей альтернативной энергии появится шанс стать конкурентоспособными, объясняет он.

А в Европе биогаз, произведенный из органических отходов, уже сейчас оценивается более чем в $1 тыс. за 1 тыс. куб. м. Тариф привлекательный, и, теоретически, построив в России обеспеченную собственными отходами мощную установку, ее владелец может даже сейчас продавать газ в ЕС, пройдя сертификацию. Но кроме сертификации, есть монополизм: чтобы сделать это, нужно договориться с единственным оператором экспорта газа — компанией «Газпром» – о передаче своих объемов в страны Европы. Вряд ли такое сотрудничество интересно «Газпрому».

Похожую схему продаж, просчитывая биогазовый проект на 500 кВт/час, имел в виду курский агрокомплекс «Мансурово» (молочная ферма на 1,2 тыс. КРС и комплекс на 50 тыс./год свиней). Как рассказывает гендиректор Наталья Харитонова, компания хотела минимизировать экологические риски и продавать полученный биогаз на рынке, а не использовать на своих производствах. Европейский платежеспособный спрос есть, поняли топ-менеджеры «Мансурово»: законодательство ЕС предусматривает ежегодное увеличение потребления электроэнергии, полученной из возобновляемых источников. Однако, изучив российское законодательство, в компании поняли, что сделать проект прибыльным сейчас невозможно.

Спасибо губернатору

«Благодаря поддержке администрации Белгородской области и «пилотному» статусу проекта «Байцуры» мы имеем возможность поставлять сетевым компаниям всю нашу энергию с надбавкой около 5% [по информации участников рынка, получается 9 руб. за кВт/ч — «Агроинвестор”], — рассказывает Орехов из компании «Региональный Центр Биотехнологий». — Сейчас мощность нашей станции — 0,5 тыс. кВт. К концу 2013 года увеличим ее до 1 тыс. кВт». Сырьем для выработки энергии являются 106 куб. м/сут. свиного навоза (содержание сухого вещества — 5%) и 21 т/сут. кукурузного силоса (35%). За год перерабатывается 38,7 тыс. м3 навоза и 7,6 тыс. т силоса. Биогаза производится 4,1 тыс. куб. м биогаза в день. Полезный отпуск электроэнергии, говорит Орехов, рассчитан на 3,7 млн кВт/ч сейчас и на 7,4 млн кВт/ч — к концу 2013 года.
Инвестиции в проект составили 160 млн руб. Окупить его планируется в течение 10 лет.

Успехи малых

Уже сейчас могут быть перспективны проекты малой альтернативной энергетики, рассчитанные только на электроснабжение собственных мощностей агрокомпаний (то есть автономные, без присоединения к традиционным сетям и выхода на оптовый рынок), считают эксперты. Один из немногих пока примеров таких проектов приводит директор по производству пермской компании «ЭнергоРежим» Владимир Рашин. Компания создает биогазовые станции шестой год подряд, ее установки есть в Удмуртии, Оренбургской, Ростовской областях и в Пермском крае. Первым проектом Рашина была биогазовая установка объемом 10 куб. м (18 кВт/ч), смонтированная им на своей небольшой перепелиной ферме (10 тыс. птиц).
«Такие установки могут успешно окупиться там, где объемы отходов сельхозпроизводства небольшие, а вся электроэнергия полностью потребляется этим производством», — говорит он. Оптимальными Рашин называет установки объемом 25−100 куб. м, способные сгенерировать максимум 100 кВт/час и за сутки освоить 2,5−10 т органики. Столько отходов получается от коровника на 160−400 КРС или свинофермы на 250−500 животных, прикидывает топ-менеджер. Стоимость установки («под ключ») на 25 куб. м Рашин оценивает в 3,5 млн руб. Она утилизирует отходы повышенного класса опасности, а на выходе получается концентрированное органическое удобрение. Агрофирму, которая введет такую установку, устроит даже нулевая рентабельность ее работы, утверждает Рашин: не нужно инвестировать в электросети, зависеть от повышения энерготарифов и перепадов напряжения.