Бизнес идеи для сколково

Сегодня много говорят о том, что традиционная модель акселератора — с серьезной учебной составляющей и фокусом на развитии команды — уходит в прошлое. Так ли это? И если так, то с чем это связано?

Давайте назовем классическую акселерацию «цикловой». Это программы, предполагающие конкурсный отбор, потом тренинг стартапов, встречи с потенциальными инвесторами, прикрепление трекеров или эдвайзеров по каждому из проектов, которые имеют начало и конец. По окончании такого акселерационного цикла компания должна получить какой-то результат. Чаще всего инвестицию, в некоторых случаях — вход в индустрию. Эти программы во многом ориентированы на концепцию технологически или научно востребованных инноваций.

Сейчас же все больше набирает популярность концепт востребованных рынком инноваций. Его смысл в том, что первоначально выясняется запрос рынка, затем он уточняется, и уже под него создается или разыскивается продукт, пусть даже находящийся на начальных стадиях разработки. В этом случае акселерационная программа в большей степени «заточена» на то, чтобы скорейшим образом превратить технологию в используемый продукт.

Поскольку продукт разыскивается целенаправленно, пивотов, то есть серьезных изменений решения в рамках акселерации, становится меньше. По сути, продукт готовится под конкретного заказчика или определенную группу заказчиков в отрасли. На первом этапе это очень выгодно компании, потому что ее усилия, связанные с развитием продукта, будут вознаграждены. В дальнейшем, выходя на новые рынки и развивая продукт, она сможет использовать эту «подушку» продаж, рынка, заказчиков, бизнес-процессов.

Стартапы, которые сегодня приходят в «Сколково» — это по большей части команды энтузиастов, которым нужно превратить идею в работающий бизнес, или уже состоявшиеся компании, заинтересованные в масштабировании продукта и выходе на крупных корпоративных заказчиков?

Все-таки сила «Сколково» в том, что сюда приходят люди из науки, разработчики и технологи. В этом и состоит наша роль — привлекать правильные команды ранних стадий, понимая, какой спрос на них будет ближайшие два-три-пять лет, для того, чтобы их соответствующим образом развить. Даже когда мы проводим корпоративные акселераторы, рассчитанные на решение конкретной проблемы клиента, мы получаем массу заявок от компаний ранних стадий, которые предлагают схожие или синергетичные технологии. Может быть, этому заказчику такие технологии не пригодятся, но для нас они представляют собой отличный лид («lead»), которой мы, как институт развития, поддержим. Если мы видим, что заказчик еще не созрел или решение вообще будет востребовано только на следующем шаге отрасли, года через три, мы берем компанию себе на борт, помогаем ей стать нашим резидентом. Так что, соотношение между зрелыми и новаторскими компаниями примерно 20 на 80, и 80 — это новые разработчики, новые команды.

Львиную долю рынка прорывных технологий составляют цифровые решения. Как эта пропорция выглядит в «Сколково»? Ваша инфраструктура позволяет работать и с космическими, и с медицинскими, и с производственными отраслями. Идут ли к вам стартапы с решениями в этих областях? Есть ли на них запрос у корпораций?

Да, наша статистика отличается от мировой. Объясню почему. У нас очень жесткий входной фильтр. Инновация, которую мы беремся развивать, должна быть технологической, а не маркетинговой. Большая часть наших стартапов имеет уклон в DeepTech, то есть технологии на основе серьезных научных разработок.

Зачастую в самых крупных акселераторах, таких как «500 Startups» или «Y Combinator», значимая часть компаний не располагает собственными технологиями, но зато обладает хорошими маркетинговыми идеями. Маркетинговые идеи в современном мире проще всего воплотить в цифре, потому что там возможно быстрое внедрение, а жизненный цикл продукта короткий, и его нужно постоянно обновлять. Таким образом экономика определяет превалирование цифровых технологий.

У нас же кластер IT-технологий всего лишь на 20% опережает другие по количеству компаний. Конечно, сейчас любая инновация, включая медицинскую, может основываться на цифровых технологиях. Но у нас нет перекоса в цифровые технологии, хотя бы потому, что мы не поддерживаем мобильные приложения сами по себе, а это — значительная доля участников любого акслератора. Мы не поддерживаем гейминг, если он не имеет другого приложения или не использует прорывные технологии, связанные с искусственным интеллектом. Условно говоря, World of Tanks в чистом виде вряд ли бы стал нашим резидентом.

Как «Сколково» удается сочетать уклон в DeepTech с ориентацией на скорейшую коммерциализацию продукта?

Это сложная задача. Во-первых, долго. Если простой маркетинговый проект можно сделать за 3-8 месяцев, то сложный с хорошей технологией, да еще и с качественным «железом» потребует нескольких лет работы. А в биомеде некоторые DeepTech-продукты могут развиваться и пять, и восемь лет — с учетом всех необходимых циклов разработки, тестирования, получения разрешения.

Фонд «Сколково» был создан 10 лет назад, но только в последние три года выручка наших стартапов удваивается, до этого она росла с задержкой. Происходит это как раз потому, что наши компании готовили свои технологии в течение пяти-семи лет и только недавно вывели на рынок. Сейчас мы ежегодно рапортуем о рекордных выручках. Так, в прошлом году общий доход наших стартапов превысил 113 миллиардов рублей.

Во-вторых, коммерциализировать DeepTech рискованно. Здесь процент неуспешных стартапов значительно выше, чем в ориентированных только на маркетинг стартапах. Потому что кроме рыночных рисков, одинаковых для всех, есть вероятность фиаско в самом развитии технологий, которые могут не сработать, оказаться слишком дорогими в использовании или в производстве. Порой на ранних этапах предугадать это невозможно.

Сегодня крупнные корпорации, заинтересованные в технологическом развитии, такие как «Газпромнефть» или «Северсталь» сами создают инновационные лаборатории для отбора и акселерации стартапов с нужными им решениями. Почему, на ваш взгляд, корпорациям все-таки лучше обратиться в «Сколково»?

Во-первых, многие из таких проектов состоялись благодаря Фонду «Сколково». Хочется, чтобы у корпораций возникали инновационные блоки, собственные центры разработки. Также нам важно, чтобы эти центры открывались, в том числе на нашей площадке. В этом и состоит наша институциональная роль: способствовать модернизации российской экономики.

Во-вторых, для нас это формирование рынка. Нас не устраивает ситуация, когда в корпорации не с кем поговорить об инновационных решениях, все сосредоточены на рутине или на текущих технологических изменениях, а переоборудование отрасли или конкретной компании осуществляется за счет предложения иностранных вендоров.

В-третьих, «Сколково», будучи агентом этих изменений, заинтересовано в том, чтобы консультировать крупные корпорации по вопросам открытия таких инновационных блоков: как правильно структурировать подразделение, где построить исследовательский блок работы, как связать инновационное развитие с центральной стратегией компании. Мы помогаем покупать стартапы, причем не только сколковские, объясняем, как встроить их в структуру компании, превратить в ее инновационные блоки.

У нас проходил акселератор в узкой отрасли, химии. И вот есть хорошая компания, с собственным сильным инновационным центром. В ходе обсуждения ее представители сказали примерно следующее: «Знаем все, что происходит в нашей области в России и за рубежом. Мы лучшие в мире с точки зрения понимания технологии, но есть три проблемы, которые нам не удается решить. Честно говоря, не верится, что с этим справится внешняя команда». Сейчас, по итогам нашей совместной работы в рамках акселератора, у этой компании два внедрения.

С чем связаны барьеры для инновационного развития корпораций и как их можно преодолеть? Это вопрос избыточного регулирования отраслей?

Не соглашусь. Главная проблема — это все-таки рынок и спрос на инновации, плюс определенное историческое наследие, менталитет. Востребованные наукой инновации были хорошо развиты в СССР, и сейчас в России они тоже на высоком уровне. Хорошие институты, умные люди, отличные идеи. А вот с точки зрения рыночно ориентированных инноваций у нас всегда все было плохо. И хотя сейчас ситуация улучшается, все равно основной проблемой остается спрос. Наша экономика характеризуется высоким уровнем централизации и государственного участия. Отсюда конкуренция и конкурентность всегда были в большей степени обусловлены не технологическими преимуществами, а ресурсами, причем всех классов — финансовыми, административными, а также ресурсом доступа к средствам производства.

Сейчас само государство, будучи крупным стейкхолдером экономики, понимает, что для успешной конкуренции на мировом рынке нужно в том числе развивать продукт и переориентировать экономику под нужды потребителя. Первый заметный импульс в сторону востребованных рынком инноваций случился, когда государство в директивном порядке поручило госкорпорациям изменить подходы к инновационному развитию. Сегодня решению этой задачи служат такие национальные программы, как «Цифровая экономика». Она меняет отношение корпораций к инновациям и работе с ними.

В результате крупнейшие компании создают венчурные фонды, собственные инновационные программы и департаменты по акселерации. Фонд «Сколково» стал здесь своего рода кузницей кадров. Многие из тех, кто несколько лет назад пришли к нам, сейчас переходят на работу в корпорации и возглавляют там инновационные блоки. Так что остающийся барьер — это не регуляторика, а именно спрос, но и здесь есть позитивный тренд.

Прошли времена, когда все молодые технологические предприниматели стремились во что бы то ни стало попасть в Кремниевую долину. Те, кто создают стартапы и работают с инновационными программами «Сколково», сотрудничают с Национальной технологической инициативой (НТИ), получают инвестиции от РВК, зачастую делают это из совершенно прагматических соображений. У нас гораздо дешевле разработать продукт, проще вывести его на рынок. Тем же, кто захочет расширить свое присутствие, создать представительства в других странах — мы поможем. Например, поспособствуем участию этих стартапов в азиатских и американских акселераторах. У нас нет здесь никакой ревности. Наша основная цель — чтобы хорошие и талантливые люди, которые занимаются разработкой, понимают, как строить продукт и выводить его на рынок, оставались в России.